Хигаонна Канрё

Основатель магистрального направления каратэ Наха тэ и учитель многих известных мастеров Хигаонна (Хигасионна) Канрё (1833-1915) жил не так уж давно. Но в то же время достоверной информации о его жизни столь мало, что практически каждый автор рисует совершенно своего Хигаонну.

Происхождение

Согласно генеалогии семьи Хигаонна, переданной потомком великого мастера Хигаонной Хидэ и изученной Нагаминэ Сёсином, будущий основатель Нахатэ родился в поселке Нисимура в Нахе в 1853 г. Хигаонна Морио уточняет, что Канрё родился 10 марта 1853 г. Семья Хигаонна первоначально называлась «Хата-но Хигаонна» - Полевые Хигаонна. Она принадлежала к низко ранговому дворянству и носила титул тикудун-но пэйтин. Канрё был четвертым сыном в семье, в которой всего было шестеро детей. При рождении он получил детское имя Моуси - «Настоящий бык» (согласно местному обычаю, в течение жизни несколько раз меняют имена), и, по окинавской традиции, китайское имя - Син Дзэнъэн. Хигаонна Морио пишет, что Хигаонна Канрё был мелким предпринимателем: владел домом на берегу гавани Нисимура и тремя лодками янбару (небольшое одномачтовое судно). Средства для пропитания своей немалой семьи он добывал торговлей - возил товары повседневного обихода из Нахи в район Кунитян Янбару, что в северной части Окинавы, и на отдаленные острова архипелага Рюкю - Осима, Кудака, Кэрама, Ихэя и др., закупал там дрова и доставлял их в Наху. Рассказывают также, что он несколько раз совершал плавания в Китай в составе экипажей даннических кораблей. Менее радужную картину рисует Фудзивара Рёдзо. По его словам, основным товаром Канрё были отменные дрова из твердых пород дерева с островка Кэрама, которые очень любили жители Нахи. Платили за них гроши, и Фудзивара полагает, что на доходы с одних дров Хигаонна-отец вряд ли мог бы прокормить семью, и высказывает предположение, что он приторговывал еще одеждой, лекарственными травами, товарами повседневного обихода. Как бы то ни было, ко времени рождения Канрё родители его жили совсем небогато - даже не смогли дать сыну стандартного конфуцианского образования. И это притом, что он был любимцем в семье, на которого родители возлагали большие надежды: второй и третий сыновья Хигаонны Канрё умерли в раннем возрасте, старший сын тоже не отличался здоровьем и физической силой и умер в возрасте 31 года. Рассказывают, что Канрё с раннего детства помогал по работе отцу. Приблизительно с десяти лет он стал вместе с ним ходить в плавания, участвовал в погрузке и переноске багажа. Плавания на утлом суденышке по морю, переноска тяжестей здорово закалили его тело. Видимо, именно благодаря этой тяжелой работе Канрё Яри приобрел необыкновенную силу поясницы и ног, замечательную гибкость, которые с успехом демонстрировал в борцовских схватках со сверстниками. Детство и юность Канрё прошли в Нисимуре - оживленном торговом квартале Нахи. Здесь находились резиденция сацумского наместника, конторы многочисленных торговых гильдий. Сюда со всех островов архипелага Рюкю стекались местные изделия и продукты, товары из-за границы. Отсюда отплывали и торговые суда в Китай, Корею, Сацуму. Короче, Нисимура была средоточием деловой жизни королевства Рюкю. К востоку по берегу моря от нее находилась Кумэмура - поселение китайских иммигрантов, отделенное от окинавских кварталов характерными для китайских районов Большими воротами. В суете и толчее Нисимуры через контакты с бывалыми моряками и заезжими торговцами, студентами, ездившими на учебу в Страну Срединного Цветка, Хигаонна Канрё, видимо, впервые и узнал о существовании китайского боевого искусства. Тем временем в Японии в 1867 г. совершилась Реставрация Мэйдзи, и власть в стране перешла из рук сегуна к императору, начался период кардинальных изменений. Вскоре серия реформ упразднила феодальную сословную систему, привилегии самурайства лишили наследных воинов традиционных источников дохода. Больно ударило по значительной части населения острова официальное присоединение островов Рюкю к Японии в 1872 г., когда на них было распространено действие всех японских законов в самом жестком варианте. Так, если в Японии самураям, уволенным со службы, назначалась пенсия, то на Окинаве с упразднением традиционных сословий низшее и среднее дворянство разом лишилось и статуса, и средств к существованию. Лишь самой верхушке рюкюсской аристократии были назначены пенсии. Страшно тяжело пришлось в это время нашему герою. Когда ему было всего 14 или 15 лет, в 1867 или 1868 г., внезапно умер его отец, и вся тяжесть бремени по содержанию семьи легла на его плечи. Как полагает Хигаонна Морио, именно в это время у Канрё оформилось желание овладеть боевым искусством, ибо он понял, что не сможет выжить в жестоком мире, если не станет силен духом и телом.

Первые уроки каратэ

Как утверждают Нагаминэ Сёсин и Фудзивара Рёдзо, приблизительно в это же время Канрё познакомился с мастером каратэ Арагаки Сэйсё по прозвищу «Мая» - «Кот» (1840-1920 или 1840-1918) из Кумэмуры, который и стал его первым наставником в боевом искусстве. Об отношениях Арагаки и семьи Хигаонны мало что известно, за исключением того, что семья Арагаки с удовольствием приобретала дрова с островов Кэрама. Тем не менее, Канрё каким-то образом завоевал расположение мастера и упросил его начать преподавать ему каратэ. Когда именно Хигаонна Канрё стал обучаться у Арагаки Сэйсё, точно неизвестно. В литературе широкое распространение получила версия Нагаминэ (который, правда, никак свою датировку не аргументирует), согласно которой Канрё стал учеником Арагаки в двадцатилетнем возрасте, т.е. в 1872 или 1873 г. Иную датировку поддерживает Фудзивара Рёдзо, и его аргументация мне кажется убедительной. Как установил Фудзивара, Арагаки состоял переводчиком при посольстве с данью китайскому императору, которое отплыло в Пекин в сентябре 1870 г. Следовательно, Хигаонна уже в 17-летнем возрасте расстался с Арагаки, а начать учиться у него он должен был ранее. Итак, завершение периода обучения Хигаонны у Арагаки, видимо, следует датировать 1870 г. Что же касается даты начала его ученичества, то тут много неясного. Фудзивара полагает, что тренировки Хигаонны у Арагаки вряд ли продолжались более года. Патрик Маккарти датирует начало обучения Хигаонны 1867 г. (правда, аргументации датировки в его работе нет) и указывает, что Хигаонна прозанимался у Арагаки чуть более трех лет. Как пишет Фудзивара, Арагаки Сэйсё не очень-то хотел афишировать свои занятия каратэ. По рассказам, тренировки он проводил рано утром в большой роще за Мавзолеем Конфуция, который находился близ деревни Кумэмура. К северу от него находилась большая роща - идеальное место для тайных тренировок в каратэ. Чему же учил Арагаки юного Канрё? По мнению Маккарти, он преподал Хигаонне основы китайской школы Лохань-цюань - Кулак архата. Видимо, большое внимание было уделено и общей физической подготовке. Хигаонна оказался способным учеником и все схватывал, что называется, на лету. Хотя он был еще очень юн, имя его, как пишет Нагаминэ, быстро стало известно «во всех четырех районах Нахи». Арагаки Сэйсё перед отплытием в Китай, где он должен был пробыть около года, чтобы талант юного каратиста не увял, и чтобы не пропали даром его усилия, решил представить симпатичного ему молодого человека другому мастеру каратэ из Кумэмуры Кодзё Тайтэй (1837-1919). Кодзё Тайтэй происходил из старинного китайского рода. Его китайское имя было Сай Дзёи. Он был на 3 года старше Арагаки, и, также, как и он, служил переводчиком. Кодзё был мастером семейной традиции кэмпо, в основе которой, по словам Фудзивары Рёдзо, лежал южно-китайский стиль Уцзу-цюань - Кулак пяти предков. Уже в XX в. традиция Кодзё оформилась в школу каратэ Кодзё-рю. Сила удара Кодзё была чрезвычайно велика: по рассказам, с двух ударов кулаком он убивал самого сильного быка местной рюкюсской породы. За это его прозвали «Гокэн таммэй» -«Старец с тяжелым ударом кулака». Одним из учителей Кодзё Тайтэй, как полагает Фудзивара Рёдзо, был китаец, имя которого известно в японском звучании «Вай Синдзан». Это был один из сильнейших мастеров кэмпо в Фуцзяни, он высоко ценил уровень Кодзё Тайтэй и даже выдал ему рекомендательное письмо, в котором назвал его «сильнейшим кулаком Рюккю». Для китайца из Кумэмуры Кодзё был необычайно жизнерадостным и открытым человеком. Как пишет Фудзивара, именно он первым из всех китайских иммигрантов на Окинаве стал раскрывать некогда секретную технику кэмпо окинавцам. Кодзё первым отказался от китайского обычая проводить тренировки за высокой оградой собственного дома и перенес их на морской берег. Благодаря этому, вокруг него собрались подлинные «фанаты» боевого искусства. Впрочем, только такие люди и могли вынести интенсивность тренировок под его руководством, когда даже в самые холодные (конечно, по окинавским меркам) зимние дни пот с учеников бежал ручьями. Фудзивара предполагает, что тренироваться под руководством Кодзё Тайтэй Хигаонна Канрё начал в октябре 1870 г., т.е. в возрасте 17 лет. Так же, как и с другими учениками, на тренировках Кодзё, похоже, выжимал все соки из вверенного его заботам Канрё. Хигаонна тренировался ежедневно ранним утром, а после занятий приступал к своим обычным делам. Только в дни поездок на удаленные острова Кэрама ему волей-неволей приходилось отказываться от занятий. Правда, тренировку в такие дни полностью компенсировали такие «упражнения» как гребля и постановка паруса - два идеальных способа укрепить мышцы ног, рук, пресса, спины, плечевого пояса.

Отплытие в Китай

Рассказывают, что Хигаонна с юношеских лет мечтал о поездке в Китай в город Фучжоу. Фучжоу манил юношу как крупнейший центр экономической и культурной жизни. Занятия каратэ, общение с мастерами, изучавшими боевые искусства в Срединном царстве, их рассказы о великих бойцах, их сверхъестественных способностях и изощренных приемах еще больше усилили его желание добраться до далеких берегов «центра Поднебесной». Как бы то ни было, но мечта - это мечта, а жизнь - это жизнь. Да и как мог осуществить эту свою мечту неграмотный парень из нищей семьи? Но Хигаонне здорово повезло. Начав заниматься каратэ, он нашел себе не только хороших наставников, но и добрых покровителей. Известно, что через некоторое время после начала тренировок под присмотром Кодзё Тайтэй, который, как уже говорилось, был профессиональным переводчиком, он попросил его учить также и фуцзяньскому диалекту китайского языка. Как рассказывает Фудзивара, немного подучившись китайскому, уговорив родных согласиться на его поездку на учебу в Фучжоу, в начале 1873 г. Канрё всерьез занялся приготовлениями к отплытию в Китай, начал собирать деньги на дорогу. И уже в марте 1873 г. на двадцать первом году жизни его давняя мечта осуществилась. Он благополучно прибыл в китайский порт Фучжоу, где пробыл целых пятнадцать лет! Иначе передает ход событий Хигаонна Морио. Согласно его книге, Канрё не учился у Арагаки и Кодзё, а в Китай уехал вскоре после смерти отца - в 1868 или 1869 гг. в возрасте 15 или 16 лет, что, впрочем, сомнительно. Это плавание в Китай - загадка для историков каратэ. Хорошо известно, что даже в те времена для посадки на корабль, идущий в Китай, требовалось специальное разрешение. Получить его мог только лицензированный купец, официально направленный на учебу в Китай студент или посланник королевского двора. Отсутствие точных сведений о плавании Хигаонны породило множество различных версий относительно того, как ему удалось добраться до Фучжоу. В целом их можно разделить на 2 группы. К первой отнесем все версии, утверждающие, что Хигаонна совершил свое путешествие легально, с официального разрешения, ко второй - версии, по которым он отбыл на чужбину нелегально. Начнем с «нелегальной» версии, которую поддерживает Нагаминэ. Согласно его книге, постоянно курсируя между островками Кэрама и Наха, Хигаонна сумел завязать знакомство с китайским судовладельцем из Фуцзяни и умолил его тайно вывезти его в Китай. Как пишет Нагаминэ, «китайское судно, на борт которого взошел Хигаонна, дождавшись, когда задули обычные в это время года ветры, отплыло из порта Наха, по пути где-то в начале марта зашло на остров Кумэдзима и, воспользовавшись попутным ветром, через четыре или пять дней смогло добраться до Фучжоу». Согласно «легальным» версиям, Хигаонна Канрё отплыл в Фучжоу, имея на руках официальные проездные документы: либо в качестве пассажира китайского торгового судна из Фучжоу, как раз отплывавшего из порта Наха, либо в качестве члена экипажа второго судна миссии посла с данью китайскому двору Ко Токую. Против последней версии можно привести тот довод что, если бы Хигаонна был членом экипажа одного из судов дипломатической миссии, то он должен был бы вернуться на родину вместе с ней. Но в действительности, как утверждают предания, Хигаонна провел в китайской провинции Фуцзянь целых 15 лет. Исходя из этого, можно сделать вывод, что, если все-таки он отплыл в Китай с дипломатической миссией, то по прибытии на место совершил побег, тем самым поставив себя вне закона. Что же касается версии вполне легального отъезда в Фучжоу, то ее поддерживает Хигаонна Морис, который сообщает ряд дополнительных деталей, проясняющих обстоятельства поездки Канрё. По его сведениям, осуществить поездку в Китай Хигаонне помог друг семьи, аристократ и важный чиновник Ёсимура удон Тёмэй (1830-1898). Именно он сумел справить для юного каратиста разрешение на посадку на корабль, идущий в Фучжоу, в качестве студента. Пожалуй, эта прозаическая версия наиболее близка к действительности.

Фучжоу

Как рассказывает Мияги Анъити, ученик Мияги Тёдзюна, корабль, на котором плыл будущий мастер каратэ, отплыл из Нахи, прошел мимо островов Кэрама и Кудака, местечка Цзилун на острове Тайвань и прибыл в южно-китайскую провинцию Фуцзянь. Плавание заняло 7 или 8 дней. Обычно окинавские корабли прибывали к устью реки Минь в уезде Фучжоу и затем поднимались вверх по реке на 15 км до порта Мавэй (Хигаонна дает чтение «Мамуй»). Выше река мелела, и морские корабли с глубокой осадкой уже не могли идти далее. Поэтому, предположительно, в этом порте Хигаонна пересел на речной пароход. На расстоянии нескольких часов пути от порта Мавэй находится Великий мост вечной жизни. А неподалеку от него - порт Тайханьматоу, вокруг которого раскинулся город Фучжоу - политический, экономический и культурный центр провинции Фуцзянь. Туда-то и прибыл Хигаонна. Во времена поездки Канрё пассажиры кораблей, прибывавшие в порт Тайханьматоу, пересаживались в маленькие лодочки и, поднимаясь по ответвлениям реки Миньхань, въезжали в Фучжоу. Всего в 3 км от порта располагался Рюкюский двор, до которого заезжие окинавцы добирались через деловой квартал Фучжоу. Согласно преданиям, имеющим хождение среди последователей школы Годзю-рю, сойдя на берег, Канрё обосновался на небольшом постоялом дворе неподалеку от порта Тайханьматоу, который окинавцы окрестили «Лодочный постоялый двор». Рассказывают, что это было излюбленное место постоя все приезжих с Окинавы. Итак, по одной версии, в 1873 г., когда Хигаонне был 21 год, по другой - в 1868 или 1869 гг., в 15 или 16 лет, он прибыл в Фучжоу. Сколь бы ни сильно было желание Хигаонны овладеть секретами китайского кэмпо, вряд ли он был полностью готов ко всем сложностям, с которыми ему предстояло столкнуться в Китае. Это была чужая, незнакомая страна, где люди говорили на малопонятном Хигаонне языке, следовали чуждым ему обычаям. Здесь не было ни одного близкого, ни одного друга, к кому бы он мог обратиться за советом или помощью в случае нужды. Насколько была подготовлена поездка Канрё? В изображении Хигаонны Морио, юноша ехал в Китай практически неподготовленным, целиком положившись на волю случая: ни адреса наставника, ни рекомендаций к нему, ни представлений о сроке пребывания на чужбине и возможностях заработка. Мне же здравый смысл, подсказывает, что, с учетом семейных обстоятельств Хигаонны и его знакомства с наставниками каратэ, бывавшими в Китае, он вряд ли мог броситься в поездку, очертя голову. Думается, его путешествие в Фучжоу было хорошо спланировано. Скорее всего, Хигаонна ехал учиться в додзё семьи Кодзё, которое, согласно преданиям, около 1870 г. основал в Фучжоу Кодзё Исэй. Существует также и такое предание семьи Кодзё, согласно которому Хигаонна отплыл в Китай, имея с собой деньги на год проживания и рекомендательное письмо к мастеру Вай Синдзану, преподававшему в додзё Кодзё в Фучжоу, от имени Кодзё Тайтэй. Сколько времени рассчитывал провести в Фучжоу юный окинавец? Вероятно, около года. Судите сами. Если бы Канрё рассчитывал пробыть в Китае длительное время, он, конечно же, должен был найти какой-то способ зарабатывать себе на жизнь. Но какие возможности имелись у него? Если бы он захотел жить торговлей, ему бы потребовался значительный капитал. Только откуда могли взяться деньги у бедного торговца дровами? Конечно, можно было бы заняться торговлей и на чужие деньги, но для этого требовалось умение вести дела и хорошие связи с потенциальными займодавцами. Но были ли такие связи у Хигаонны? Может, он рассчитывал подрядиться к кому-нибудь в батраки? Сомнительно. В Фуцзяни, страдавшей от хронической перенаселенности, ему вряд ли удалось бы найти такое место. Особенно, если учесть, что местные трудяги были объединены в сплоченные «профсоюзы» во главе с могущественными боссами, монополизировавшие определенные виды хозяйственной деятельности и готовые переломать ноги любому чужаку, который бы позарился на их кусок хлеба. В общем, перспективы длительной жизни в Фуцзяни у Хигаонны были не особо радужные. Так что, кажется, он вряд ли замышлял пробыть в Китае более года. Но в итоге ему пришлось провести в Китае целых 15 лет. Как же могло случиться такое? Чтобы разобраться в вопросе, необходимо обратиться к анализу политической обстановки в окинавско-китайско-японском треугольнике. А обстановка эта была в ту пору чрезвычайно напряженной. Незадолго (по версии Фудзивары) до отъезда Канрё в Китай 14 сентября 1872 г. японское правительство направило цинскому императору меморандум, которым уведомило его об упразднении королевства Рюкю и о своих притязаниях на острова Рюкю как часть японской территории. Поскольку формально архипелаг сохранял вассальную зависимость от Китая, для придания законности аннексии Рюкю Японии требовалось официальное согласие цинского правительства. Для этого решено было использовать инцидент с убийством жителем Тайваня рюкюсских рыбаков, попавших на остров в результате кораблекрушения. Под предлогом защиты интересов японских граждан в начале 1874 г. японский экспедиционный корпус высадился на Тайване. Столкнувшись с серьезным сопротивлением местного населения и протестами Китая, США и Великобритании, японцы вскоре были вынуждены прекратить военные действия, но добились в 1874 г. подписания Тяньцзиньского договора, согласно которому китайское правительство признало экспедицию на Тайвань правомерной, обязалось выплатить большую денежную компенсацию и признало принадлежность Рюкю Японии. Понятно, что такой поворот событий еще более ухудшил положение Канрё, который теперь оказался человеком без документов, если таковые у него и были, и без родины. В тот период княжество Рюкю, созданное вместо королевства, следуя старинному обычаю, еще дважды - в 1874 и 1875 гг. - направляло в Пекин посольства. Если бы у Хигаонны была возможность открыто вступить в контакт с чиновниками из состава этих дипломатических миссий, наверное, он смог бы получить достоверную информацию о положении на родине и нашел бы способ с каким-нибудь окинавским судном вернуться домой. Были у Хигаонны и другие возможности. Например, в ту же пору у берегов Фуцзяни появился корабль с островов Яэяма. Под предлогом кораблекрушения, его команда высадилась на берег и занялась контрабандной торговлей. Тем не менее, ни одной из этих возможностей Канрё не воспользовался. Может быть, это доказывает, что он покинул родину тайно, без разрешения властей. Далее отношения между Китаем и Японией еще более обострились. 9 мая 1875 г. правительство императора Мэйдзи обнародовало указ о прекращении суверенно-вассальных отношений между островами Рюкю и Цинской империей и разрыве всех отношений между ними. Вероятно, именно в те дни Хигаонне пришлось на время отказаться от возвращения на родину. Запасенные деньги к этому времени у него наверняка уже были на исходе. Так что, видимо, пришлось искать возможность для заработка. Вероятно, к этом времени Канрё уже мог сносно изъясняться по-китайски, но это мало что давало ему - человеку без капитала и профессии. Предание школы Годзю-рю утверждает, что он добывал себе пропитание сбром дров по берегам рек и продажей их в Фучжоу.

Загадка учителя Вай Синдзана

В книге Фунакоси Гитина «Каратэдзюцу» сообщается, что Хигаонна Канрё наряду с Симабукуро из Уэмондэна, Хигой из Кунэнбоя, Онной из Хигаси (предположительно Хигасионна из Хигаси), Сэна-хой, Куваэ и несколькими другими окинавцами учился боевому искусству у мастера Вай Синдзан из школы «Сёрэй-рю». Причем эту информацию Фунакоси сопровождает фразой: «Это известно точно». Однако в преданиях школы Годзю-рю в качестве учителя Хигаонны фигурирует только некий Рю Рюко, а про Вай Синдзана вообще не упоминается. Фудзивара Рёдзо, синтезируя сведения об обучении Канрё у Вай Синдзана и Рю Рюко, полагает, что первое время по приезде в Фучжоу окинавец учился именно у Вай Синдзана в додзё семьи Кодзё, а позднее перешел к другому, возможно, более классному учителю и знакомцу Вай Синдзана Рю Рюко, с которым познакомился в том же зале. Такая гипотеза представляется автору вполне логичной. Действительно, если мы вспомним, что оба первых окинавских учителя каратэ - Арагаки и Кодзё - были учениками мастера Вай, то скорее всего, отправляя ученика в Китай, они должны были снабдить его адресом наставника и необходимыми рекомендациями. Категорически против этой версии выступает Хигаонна Морио, который посвятил проблеме Вай Синдзана отдельный раздел в своей книге. В нем он приводит слова, якобы сказанные Канрё его ученику Мияги: «В Фучжоу был также мастер ушу Вай Синдзан, принадлежавший к той же школе, [что и Рю Рюко], его часто путают с Рю Рюко роси (кит. лаоши - «старый наставник»), но на самом деле моим учителем был Рю Рюко роси, запомни это хорошенько». Он также сообщает, что Хигаонна Канрё неоднократно рассказывал об отличиях между стилями Рю Рюко и Вай Синдзана. В частности, он якобы отмечал разницу в технике исполнения стойки сантин у этих двух мастеров: «Говорят, что мастер Рю Рюко практиковал стойку сантин, в которой ноги были расставлены на длину стопы, части ног от стоп до колен образовывали треугольник, а части ног от тазобедренных суставов до колен были скручены вовнутрь; сила в этой стойке устремлялась вглубь земли, а подошвы и пальцы распластывались по поверхности, словно присоски осьминога, и плотно прижимались к ней. Вай Синдзан использовал более широкую стойку - с ногами, расставленными несколько шире плеч. Он был невысок ростом и потому использовал такую широкую стойку». К сожалению, сегодня мы не знаем, как все было на самом деле, но лично мне версия Фудзивары кажется более убедительной. В этой связи, хочется сказать еще несколько слов о мастере Вай Синдзане и его стиле кулачного искусства. Я встретил 2 варианта иероглифической записи имени «Вай Синдзан». На нормативном пекинском диалекте они прочитываются соответственно как «Чжунь Чжэньшань» и «Чжан Бушань». Личная история этого человека окутана мраком неизвестности. Высказывались мнения, что он был мастером Стиля архата Лохань-цюань или стиля Синъи-цюань и являлся чиновником. Фудзивара Рёдзо идентифицирует его стиль как Уцзу-цюань - Кулак пяти предков. Знакомство с Рю Рюко Основным (или единственным? - по версии Хигаонны Морио) учителем ушу Хигаонны Канрё был Рю Рюко - личность весьма загадочная и известная главным образом по преданиям окинавских каратистов. Есть несколько легенд, повествующих о том, как Канрё познакомился с ним. Согласно одной из них, когда однажды Хигаонна плыл вверх по течению реки Чжунцзян, он случайно увидал в воде тонущего мальчика. Развернув лодку, он помчался ему на помощь, вытащил из воды и отвез к родителям. Столь счастливым образом избежавший гибели мальчонка оказался сыном мастера Рю Рюко, которому ничего не оставалось, как отплатить чужеземцу за спасение ребенка наставлениями в кулачном искусстве. По другому преданию, во время плаваний за дровами по реке Чжунцзян Канрё от какого-то старика из небольшого прибрежного поселка узнал, что в Фучжоу под видом ремесленника, занимающегося изготовлением поделок из бамбука, проживает великий мастер ушу Рю Рюко. Вернувшись в Фучжоу, он немедля разыскал его и уговорил принять себя в ученики. Хигаонна Морио утверждает, что знакомство Каире с мастером состоялось, благодаря хозяину постоялого двора, на котором поселился Каире. Как он предполагает, юноша, вероятно, рассказал ему о своей мечте изучить ушу, а тот, будучи наслышан о местных знаменитостях, представил его мастеру Рю Рюко. Фудзивара Рёдзо, развивая свою версию связи Канрё с семьей Кодзё и наставником Вай Синдзаном, предполагает, что окинавец познакомился с Рю Рюко в додзё Кодзё Кахо, куда мастер Рю был вхож.

Личность Рю Рюко и его стиль Ката Сантин в стиле Кулак дракона

О мастере Рю Рюко известно очень немногое. Из рассказов Канрё, которые передали его первые ученики, следует, что он был человеком пожилым и жил один в двухэтажном доме на берегу притока реки Миньхань. На первом этаже дома находились рабочие помещения и кладовая, на втором - покои самого Рю Рюко. Его семья, о которой Канрё почти ничего не рассказывал, жила где-то в другом месте. Дом находился у самой воды, и во время ливней, когда уровень в реке поднимался, подпол заливала вода, и потому пол на первом этаже был изготовлен из бамбука. Впрочем, обычно река была спокойна, и по ней мимо дома то и дело сновали лодки, направляющиеся в город или из города. В то время, когда Канрё стал учеником Рю Рюко, тот зарабатывал себе на жизнь обжигом кирпича, и Канрё, чтобы прокормиться, стал работать вместе с ним. Через несколько лет Рю Рюко ушел с завода по обжигу кирпича и стал жить затворником, зарабатывая на жизнь плетением изделий из бамбука. Канрё тем временем продолжал работать на заводе. Рю Рюко был беден. Тем не менее, имя его было хорошо известно в кругах ушуистов и чиновников провинции Фуцзянь. В этом плане большой интерес представляет предание окинавского рода Накаима, хранящего фамильную школу Рюэй-рю, в названии которой иероглиф «рю» взят из имени китайского мастера. Из этого предания мы узнаем, что задолго до Хигаонны курс обучения у Рю Рюко прошли жители Кумэмуры Накаима Норисато (1819-1878) и Сакия-ма Китоку (1830-1915), которые приехали в Фучжоу на одном из посольских кораблей в 3-м месяце 1839 г. Предание гласит, что Накаима по рекомендации китайского военного чиновника по имени Ю Чжун, сопровождавшего посла цинского императора на Окинаву Линь Хунняня, прибывшего на остров в 1838 г., стал учеником мастера Я Сунь (яп. А Сон). Через него он и познакомился с наставником Рю Рюко. Комментируя эти сведения, Фудзивара Рёдзо обращает внимание на то, что, если предположить, что Хигаонна поступил в ученики к Рю Рюко около 1877 г., то последнему в ту пору должно было быть уже около 80 лет, а это ставит под сомнение правдивость рассказа, в котором Хигаонна спасает тонущего мальчика - сына мастера (хотя совершенно невозможным наличие малолетнего сына у крепкого 80-десятилетнего человека, конечно же, признать нельзя). Далее, он отмечает, что и Накаима, и Хигаонна попали в ученики к Рю Рюко, только пройдя обучение у других мастеров, что, вероятно, следует толковать, как подтверждение его выдающегося мастерства, признанного местными знатоками. Несоответствие выдающего мастерства и авторитета Рю Рюко его нищенскому существованию ставит Фудзивару в тупик. Однако это противоречие, кажется, можно разрешить, если принять во внимание рассказ о том, что Рю Рюко был выходцем из аристократической семьи, но в смутное время лишился и своего имущества, и своего статуса и был вынужден скрывать свое происхождение и зарабатывать на жизнь низкооплачиваемым трудом, не требующим большой производственной квалификации. Впрочем, есть куча и других версий о том, кем был Рю Рюко в годы своей молодости. Разные источники называют его чаньским монахом, крестьянином, рыбаком, бродячим торговцем, военным чиновником и т.д. Как пишет Хигаонна Морио, Канрё рассказывал Мияги Тёдзюну, что Рю Рюко был высокого роста, с бугрящимися мышцами. Это был настоящий богатырь с прекрасной пропорциональной фигурой, обладавший невероятной силой хвата, по-видимому, развитой в результате специфической тренировки, характерной для южношаолиньских стилей ушу. Во время тренировок он был очень суров, но в обычное время вел себя весьма дружелюбно. Об истории стиля Рю Рюко Канрё, похоже, не рассказывал своим ученикам ничего, так что даже название его сегодня точно неизвестно. Возможно, хотя и сомнительно, окинавский мастер просто не удосужился поинтересоваться подобными вещами. В итоге сегодня историкам каратэ приходится гадать, какой же из сотен китайских стилей послужил источником Нахатэ Хигаонны и в дальнейшем лег в основу влиятельной школы Годзю-рю, разработанной его учеником Мияги. И, надо сказать, с гаданием этим получается не очень здорово. Одни авторы высказывают предположения, что Рю Рюко преподавал стиль Белый журавль Байхэ-цюань, другие - Стиль Пяти предков Уцзу-цюань, третьи - Стиль архата Лохань-цюань. Большие усилия к установлению личности загадочного Рю Рюко приложил Хигаонна Морио, который неоднократно для исследования корней Годзю-рю совершал поездки в Фучжоу, наладил деловые контакты с Ассоциацией ушу г. Фучжоу, рядом других спортивных и неспортивных организаций. Сначала китайские специалисты, с которыми он обсуждал вопрос личности Рю Рюко, в качестве «кандидата» на его роль предложили мастера ушу по имени Рю Сё- кё (в яп. прочтении; на путунхуа - Лю Сянцзинь, в фуцзяньском прочтении - Лао Цзянкин), который так же, как и герой преданий Годзю-рю, был корзинщиком и жил в двухэтажном доме приблизительно в том же районе. Однако установление дат жизни Лю Сянцзиня -1852-1917 - разбило эту версию в пух и прах. Напомним, что Хигаонна Канрё родился в 1853 г. Получается, что он был лишь на год моложе своего учителя, которого ученикам представлял как «пожилого человека». Затем китайцы из Фучжоу отыскали в анналах истории еще двух ушуистов, с похожими именами. Но ни одного из них Хигаонна Морио за Рю Рюко не признал. Единственный вывод, который Морио сделал по результатам своих исследований, - что школа Годзю-рю, восходящая к стилю Хигаонны, по характеру техники, методики, используемым снарядам очень близка фуцзяньскому Стилю журавля, но в то же время, по признанию специалистов из Ассоциации ушу г. Фучжоу, в ней перемешаны элементы таких фуцзяньских стилей ушу как Кулак тигра Хуцюань, Кулак Львенка Шицзы-цюань, Кулак леопарда Бао-цюань, Кулак журавля Хэ-цюань и Кулак архата Лохань-цюань. Хигаонна Морио сообщает также, что Рю Рюко якобы преподавал такие ката, входящие в арсенал Годзю-рю, как Сантин, Сисотин, Супаринпэй, Сэйюнтин, Сэйсан, Сэпай, Курурунфа, Сайфа и Сансэйру. Но в современной Фуцзяни школы с таким набором ката нет, и, как думается, источниками этих комплексов послужили несколько школ, которые Канрё изучал у нескольких наставников. Подробнее мы поговорим об этом в разделе, посвященном характеристике стиля Хигаонны. В последнее время, благодаря исследованию Патрика Маккарти, проведенному совместно с Токасики Икэн, известным окинавским историком каратэ и президентом Окинавской ассоциации каратэдо Годзю-Томари-тэ, популярной стала версия, отождествляющая Рю Рюко с основателем стиля Кричащий журавль Миньхэ-цюань по имени Се Чжунсян (1852-1930). Как сообщает Маккарти, Се имел прозвище «Рюру», что означает «продвигаться вперед», «продолжать», а «ко» - значит «старший брат». Однако, если мы соотнесем дату рождения Се Чжунсяна - 1852 г. - с датой начала обучения у Рю Рюко Накаима Норисато - 1839 г., мы будем вынуждены признать, что либо Накаима и Хигаонна учились у разных «Рю Рюко», либо Рю Рюко и Се Чжунсян - разные люди. Далее, Се Чжунсян был лишь на год старше Канрё, соответственно, окинавец вряд ли мог именовать его «пожилым человеком». Затем, известно, что в период пребывания Канрё в Китае у Се еще не было своей школы - он открыл ее только в 1883 г., а в окинавских преданиях говорится, что у Рю Рюко были ученики помимо Канрё. Наконец, в Годзю-рю нет ни одного из тех 5 комплексов, которые преподавал мастер Се. Все эти нестыковки, видимо, не смущают Маккарти, тем более что праправнук Се Чжунсяна Се Вэньлян подтвердил ему, что Канрё действительно обучался ушу у его прапрадеда. И вот уже в Фучжоу возведен монумент в память об обучении Хигаонны у Се «Люлю» Чжунсяна. Забавно, правда, что Хигаонна Морио, встречавшийся еще с внуком Се Чжунсяна известным мастером стиля Миньхэ-цюань Се Пинькуанем и обсуждавший с ним проблему «Рю Рюко», не признал в его деде учителя Канрё. Возможно, ближе всех к разгадке тайны Рю Рюко подошел Фудзивара Рёдзо. Он считает, что Рю Рюко, или, если следовать китайскому прочтению иероглифов, принятых для записи этого имени в школе Рюэй-рю, Лю Лунцзян, - подлинное имя учителя. Исходя из того, что фамильный иероглиф Лю у него тот же, что и в названии школы Люцзя-цюань - Кулак семьи Лю, он считает, что Лю Лунцзян был родственником основателя этой школы Лю-Трехглазого и практиковал Люцзя-цюань - один из 5 великих южношаолиньских стилей цинской эпохи. Основателем Люцзя-цюань стал выходец из провинции Гуандун Лю-Трехглазый, который, по преданию, изучал ушу в знаменитом монастыре Шаолинь. Спецификой Кулака семьи Лю являются низкие удары ногами, которые за эту свою особенность именуются «цуньтуй» - «пинок на высоте в 1 цунь» (1 цунь - 3,03 см). Чаще всего применяется боковой удар ребром стопы в живот. Канонические комплексы Люцзя-цюань - Дац-зюе («Удары по углам»; в фуцзяньском произношении - Датяо), Пайшоу («Бьющие руки»; в фуцзяньском произношении - Пачу, окинавск. Патю - практикуется в школе Рюэй-рю), Саньчжань («Три боя»; в фуцзяньском произношении - Саньтьен, окинавск. – Сантин - практикуется в Рюэй-рю и Годзю-рю), Циньчжуан («Захваты и удары»; в фуцзяньском произношении - Тинтян) и Байхэ («Белый журавль»; в фуцзяньском произношении - Байхок, окинавск. - Пайхо - практикуется в Рюэй-рю) и др.

Обучение у Рю Рюко

Итак, Хигаонна Канрё попросился в ученики к Рю Рюко, и тот, убедившись в искренности его намерения овладеть ушу, согласился на это. Еще некоторое время после начала занятий у мастера Канрё жил на постоялом дворе и приходил к нему лишь на тренировки, которые проходили ежедневно. Наблюдая за наставником, Хигаонна все более убеждался, что перед ним настоящий специалист, поражался его мастерству и укреплялся в решимости овладеть ушу. Тренировки под руководством Рю Рюко состояли из укрепляющих упражнений с различными снарядами и отработки ката Сантин. Рассказывают, что практика ката Сантин была очень суровой, что это была главная часть программы любого занятия, утреннего или вечернего, и что на протяжении первых пяти лет Канрё отрабатывал только Сантин. Убедившись в преданности Канрё, изучив его характер, Рю Рюко решил поселить окинавца в своем доме. Так юноша переселился в мастерскую, располагавшуюся на первом этаже дома Рю Рюко. По рассказам, это была комната площадью около 16 кв. м. Большая ее часть была завалена связками с бамбуком, свободными оставалось всего 6 кв. метров, на которых днем хозяин мастерской занимался плетением корзин. По ночам Хигаонна стелил на связках бамбука циновку и спал, устроившись на ней. Потом он рассказывал ученикам, что при каждом его повороте во сне бамбук скрипел, и он ненамеренно мешал спать учителю. Зимой в помещении было очень холодно, и Канрё просыпался ни свет, ни заря, стуча зубами, выходил во двор и начинал тренироваться, чтобы как-то согреться. На положении слуги при наставнике окинавцу приходилось исполнять различные домашние работы, убираться в мастерской. Позже, уйдя с работы на заводе по обжигу кирпича, он помогал Рю Рюко в плетении изделий, вместе с ним ходил в горы рубить бамбук, таскал вязанки и стругал палки. Став доверенным учеником, Канрё еще больше сил стал отдавать занятиям кэмпо. Рю Рюко ежедневно поднимался с восходом солнца и первым делом направлялся на кладбище, находившееся неподалеку. На этом кладбище он тренировался сам, а Хигаонна молча следил за учителем и пытался копировать его движения. Вечером во дворе дома Рю Рюко проходила общая тренировка, в которой кроме Хигаонны участвовали другие ученики наставника. Позднее Хигаонна рассказывал ученикам, что тренировки у Рю Рюко были очень тяжелыми. Симэ - проверка состояния мышц при выполнении ката Сантин - была невообразимо суровой. Упражнениями со снарядами Канрё укреплял все свое тело: с помощью кувшинов - нигиригамэ - развивал силу хвата, с помощью булав – тиси - закалял кисти, а при помощи гантелей – саси - крепил силу хвата и запястья. Рассказывают, что он подбрасывал саси вверх и мгновенно схватывал их на высоте своих глаз. Тренируя силу хвата с помощью нигиригамэ, он одновременно отрабатывал стойку сантин, прижимая свои стопы к земле с такой силой, что они погружались в землю, или отрабатывал перемещения в стойке нэкоаси-дати, двигаясь с такой легкостью, словно его тело парило в невесомости. Много внимания уделялось отработке парных упражнений типа «липких рук» какиэ и набивке, после которой руки и ноги юного каратиста краснели и распухали. Рассказывают также, что, совершенствуя технику борьбы лежа, Канрё вместе с партнером, одетые в одни короткие штаны, забирались в деревянную бочку и боролись в ней, применяя удушающие приемы, болевые на руки и ноги. Окинавец отдавал занятиям каждую свободную минуту. Несомненно, он был настоящим фанатом боевого искусства. Благодаря этому, он закалил свои мышцы как сталь и за несколько лет тренировок стал одним из сильнейших учеников в школе Рю Рюко. Хигаонна Морио рассказывает, что однажды ученики Рю Рюко поспорили с учениками другого мастера того же стиля, кто из них представляет истинную традицию. Дело дошло до слуха учителей, и те сочли, что лучший выход из создавшейся ситуации - открытое состязание. Было решено, что наставники выставят по одному ученику, те продемонстрируют свою технику, а честное собрание решит, какая школа истиннее. Защищать честь своей школы Рю Рюко поручил Канрё, который прибавлял в умении буквально глазах. Окинавец исполнил ката Сантин великолепно и буквально очаровал соперников своим мастерством, и даже их наставник откровенно признал: «Боевое искусство Рю Рюко-лаоши значительно превосходит мое искусство»! Благодаря этому случаю, Хигаонна стал широко известен своим бойцовским умением в Фучжоу. Говорят, что окинавцы, до которых доходили слухи о его успехах, испытывали чрезвычайную гордость за своего сопелеменника, а Рю Рюко стал еще внимательнее относиться к его обучению. По мере того, как Канрё приобретал известность, к нему стали захаживать местные любители почесать кулаки. Говорят, что во исполнение принесенных им при вступлении в школу клятв он всеми силами избегал драк и никогда не начинал первым. Впрочем, возможно, такие рассказы - лишь дань мифу об идеальном мастере. Так, Накамото Эйсё, близкий друг Хигаонны Канрё, рассказывал о том, что Канрё сам ходил к Мосту вечной жизни в Фучжоу - месту, где собирались любители подраться, - в поисках желающих померяться с ним силами. Правда, все бойцы при виде Хигаонны делали вид, что не замечают его, и проходили мимо - они знали, что окинавец очень силен, и что с ним лучше не связываться.

Легенды о мастерстве Рю Рюко

Хигаонна Морио приводит несколько легенд, переданных Канрё его ученикам, рассказывающих о необычайном мастерстве и силе Рю Рюко. Однажды к Рю Рюко, имя которого было известно на весь Фучжоу, явился один молодой боец, чтобы бросить ему вызов на поединок. Придя в мастерскую наставника, он подошел к мастеру, который как раз плел корзину из бамбука, взял бамбуковую палку, лежавшую рядом, и раздавил ее, сжав изо всех сил. Даже видавший виды Канрё удивился такой силе. Посмотрев на эту внушительную демонстрацию, Рю Рюко понял, что это - вызов на бой. Затем он с совершенно бесстрастным видом взял обрезок бамбука, раздавленный парнем, крепко ухватился за его концы, с силой потянул их в разные стороны и... разорвал пополам! После этого напуганный молодец, у которого начисто отпало желание испытывать судьбу, тут же убрался восвояси. В другой раз один из учеников мастера стал собираться к возвращению на родину. По этому поводу он пригласил Рю Рюко и товарищей по занятиям на прощальный ужин, устроенный на борту большой лодки. Река Миньхань делит Фучжоу пополам, через город проходят ее многочисленные притоки, наконец, для многих местных жителей лодки служат домами, поэтому арендовать лодку для такого мероприятия было вполне в порядке вещей. После окончания ужина приглашенные стали спрыгивать из лодки, высившейся над берегом, на землю. Последним был мастер. Когда он уже собрался спрыгнуть с борта, бывший ученик вдруг неожиданно бросился на него с ударом нукитэ в лицо. Рю Рюко рефлекторно уклонился, и пальцы противника, едва задев, скользнули по его лбу. На это наставник ответил молниеносным ударом ногой. Удар попал точно в низ живота виновника торжества, который, видимо, упившись на радостях, решил, что может попробовать сравниться мастерством с учителем. Сраженному парню Рю Рюко сказал: «Мой удар ногой попал тебе в мочевой пузырь, поэтому тебе нужно выпить лекарства для мочевого пузыря». Может быть, из-за своей самоуверенности ученик пренебрежительно ответил: «Не стоит. Все в порядке». И напрасно. Рассказывают, что через три года к Рю Рюко пришло сообщение о том, что этот его бывший ученик скончался.

Возвращение на родину

Шли месяцы и годы. Неизвестно, сколько времени Хигаонна прожил в мастерской у Рю Рюко. По разным подсчетам, он провел вместе с ним от 10 (эту цифру называет Фудзивара Рёдзо) до 14 лет (Хигаонна Морио). Но, в конце концов, он принял решение уехать на родину. В каком году Хигаонна вернулся на Окинаву, тоже неизвестно. Фудзивара Рёдзо, датирующий отъезд Канрё в Китай 1873 г., полагает, что в 1887 г. Хигаонна Морио, отсчитывающий срок пребывания Канрё в Китае от 1868 или 1869 г., утверждает, что это произошло в 1881 или 1882 г. По-разному эти авторы передают и обстоятельства отъезда каратиста на родину. По словам Хигаонны, Канрё вовсе не собирался возвращаться домой и уехал лишь потому, что на этом настоял Рю Рюко, опасавшийся, что из-за своего чрезмерного упорства в тренировках окинавец подорвет свое здоровье. Мне кажется, что всерьез эту версию принимать не стоит, и что у любого здравомыслящего человека она может вызвать только улыбку. Гораздо более приземленную и, кажется, вполне логичную версию возвращения Хигаонны на Окинаву выстраивает Фудзивара Рёдзо, предполагающий, что Канрё не собирался пробыть в Китае более года, и что он не смог вернуться на родину в срок из-за аннексии островов Рюкю Японией и разрыва официальных отношений между Китаем и Страной восходящего солнца. Фудзивара считает, что Хигаонна всегда стремился на родину и готовил свой отъезд. За годы занятий ушу Канрё успел неплохо изучить традиционную китайскую медицину, научился собирать лекарственные травы и приготавливать из них лекарства. С собой, как свидетельствует предание, Канрё решил захватить на продажу нетяжелые, но дорогостоящие товары: некоторые виды лекарственных растений, первосортный чай, одежду. Приготовившись таким образом к отъезду, Хигаонна дожидался появления в Фучжоу корабля с островов Яэяма. В то время официальное сообщение между портами Фучжоу и Наха еще не было восстановлено, но Хигаонна, проведя большую часть жизни в плаваниях по морю и рекам, неплохо разбирался в особенностях сезонного мореплавания, течениях и ветрах. Он верил, что возможность для возвращения на родину ему обязательно представится, и был полон решимости ее не упустить. Наконец, в июне 1887 г. Хигаонна прибыл в порт Наха. После возвращения из Китая Канрё поселился на берегу моря в Нахе. Хигаонна Морио, старательно воспроизводящий стандартный мифологический шаблон идеального мастера, пишет, что первое время на Окинаве Канрё свято следовал китайской традиции и сам ничего не рассказывал о своих занятиях ушу. Но, поскольку в среде торговцев, чиновников и моряков, которые плавали в Китай по личным и служебным надобностям, уже давно циркулировали слухи о молодом окинавском мастере, прославившемся на весь Фучжоу боевым мастерством, через некоторое время к каратисту стали приходить люди с просьбой принять их в ученики, и, в конце концов, Канрё был вынужден дать свое согласие на открытие школы. Иначе, и, на мой взгляд, более достоверно рассказывает об этом периоде и о причинах, побудивших Канрё открыть обучение каратэ, Фудзивара Рёдзо. Фудзивара пишет, что ситуация на Окинаве оказалась совсем не такой, какой виделась Канрё из Китая. В то время как китайский официоз твердил о том, что на острове идет яростная борьба против «японских оккупантов», ничего подобного Хигаонна на родине не обнаружил. Только в политике развернулось вполне мирное, хотя и подчеркнуто агрессивное соперничество двух течений: прогрессистов, выступавших за сближение с Японией, и консерваторов, выступавших за сближение с Китаем. Второе течение, стремившееся сохранить старый порядок, действовало в основном скрытно, подстрекая недовольство и пытаясь помешать проведению различных мероприятий японской администрации. Конечно, положение на острове было очень тяжелым. Согласно исследованиям, проведенным в 1894 г. МВД Японии, в районе Сю-ри-Наха имелось 13435 дворов, 7000 из которых (более половины!) были дворянскими. С упразднением княжества Рюкю и созданием в 1879 г. на его территории префектуры Окинава все эти дворяне утратили свои места службы и лишились средств пропитания, основного источника дохода - прибылей от морской торговли с Китаем. В результате политики японского правительства окинавские дворяне превратились в нищих, не имеющих ни капитала, ни профессии, обреченных на тяжелейшую борьбу за выживание. Неудивительно, что очень многие окинавцы этого периода были озабочены не столько высокими материями, сколько весьма прозаическим вопросом, как снискать хлеб насущный. Идеология консерваторов, которых на Окинаве называли «партией упрямых», выступавших за возвращение к старым порядкам и сближение с Китаем, пользовалась большой поддержкой незнатных дворян, испытывавших вполне понятный страх перед будущим. Она явилась для них своеобразной психологической отдушиной, формой внутренней эмиграции. Но Хигаонна был человеком совсем другого склада. Он не пытался искать успокоения в грезах о «золотом веке». В то время, как представители «партии упрямых» с гордостью вещали о могуществе и процветании Китая, уж кто-кто, а Хигаонна прекрасно знал, в каком состоянии реально пребывал Китай. Он знал о засилии иностранцев, абсолютной неэффективности правительства и чиновников, слабости армии и обеднении населения. Хигаонна считал, что задачей дня для окинавцев является сосредоточение всех сил на улучшении условий своего существования. К счастью мэйдзийское правительство выстроило грамотную политику в отношении Окинавы (при этом, правда, некоторые из японских чиновников обращались с окинавцами как с людьми второго сорта, всячески ущемляли их права). Большие усилия были сосредоточены на решении проблемы образования на архипелаге. Разрушая древнюю сословную систему, японцы одновременно выдвинули идею равноправия всех слоев населения. Введение всеобщего образования совершило настоящую революцию на островах Рюкю. Революционные преобразования затронули также политику, экономику, культуру. И не прошло и десяти лет, как стали проявляться плоды этого курса. Выросло новое поколение, которое от года к году все активнее участвовало в решении административных, политических, социальных и экономических проблем острова. Однако одних знаний, полученных в школе, для эффективного осуществления кардинальных преобразований было явно недостаточно. Новый человек должен был не только изучить основы европейских наук, но и иметь сильный дух и здоровое тело. Вот тут-то и пригодились знания и навыки Хигаонны Канрё. Став экспертом в кэмпо, Хигаонна мог внести немалый вклад в физическое и духовное воспитание подрастающего поколения, помочь ему обрести новые силы и уверенность в себе. В деле воспитания ничего нет лучше, чем собственный пример. Поэтому, как рассказывает Фудзивара, с лета следующего после возвращения на родину года Канрё занялся строительством додзё для занятий каратэ. Строительство небольшого зала - около 100 кв. м - было завершено в феврале 1889 г. Это было первое специализированное додзё каратэ на Окинаве. Сразу после завершения работ в нем начали проходить тренировки. Несмотря на весь энтузиазм Канрё, набрать учеников из юношей, живущих в окрестностях, оказалось делом непростым. Всего несколько человек пришло к нему в зал. Впрочем, это вполне объяснимо: те условия, в которых оказалось большинство окинавцев, отнюдь не способствовали распространению каратэ. Можно сказать, что строительство додзё значительно опередило время. Только позднее, когда стабилизировалась экономическая ситуация, повысился уровень благосостояния людей, в залы каратэ потянулись сотни парней. Впрочем, и в те голодные годы находились желающие овладеть приемами рукопашного боя. Хорошо известно, что сила высоко ценится в криминализированной молодежной среде. Поэтому, похоже, первыми в зал Хигаонны стали наведываться завзятые уличные драчуны или те, кто был готов многим пожертвовать, чтобы научиться постоять за себя на улице. Правда, всем им мастер давал от ворот поворот. В его планы не входило обучение хулиганов драке. Это никак не соответствовало его идеалу цельной, физически и духовно полноценной личности. Высокие моральные требования, которые предъявлял к кандидатам в ученики Хигаонна, и чрезвычайно тяжелые тренировки не способствовали увеличению числа учеников. Зато оставались лишь самые преданные, мужественные и стойкие. Одним из первых учеников Канрё стал Ёсимура Теги (1866-1945), второй сын того самого Ёсимуры, который некогда, как говорят, помог мастеру уехать в Китай. Теги, помимо каратэ, увлекался также искусством боя шестом и верховой ездой, прилежно учился каллиграфии, живописи, пению и игре на музыкальном инструменте ся-мисэн. Это был разносторонне одаренный человек, много сил и любви отдавший познанию тонкостей ката Сантин. Как бы то ни было, преподавание каратэ поначалу оказалось для Хигаонны бизнесом бесприбыльным. Некоторое время он выжидал в надежде увидеть у дверей своего зала достойных учеников, потихоньку распродавая привезенные из Китая лекарства, чай, одежду. Но вскоре стало ясно, что его надежда зарабатывать на жизнь преподаванием каратэ в данных условиях неосуществима.

Повседневная жизнь мастера

Канрё решил вновь заняться перевозками на лодке. Он стал закупать продукты и предметы повседневного потребления в Нахе и возить их на продажу на отдаленные острова Осима, Кумэдзима, Ян-бару, Ихэя и др. Сбыв свой товар он закупал там дрова и вез их в Наху. Это был нелегкий кусок хлеба. На островах Рюкю тайфуны - не редкость. Рассказывают, что во время тайфуна Канрё привязывал матросов своего судна к мачте, чтобы волны не смыли их за борт, а сам становился к рулю. В плавании к далеким островам ему дважды довелось, попав в тайфун, потерять весь груз, купленный на взятые в долг деньги. Случалось, что ветры относили его кораблик к корейским или тайваньским берегам. А однажды он целую неделю дрейфовал в открытом море. Только богатый опыт, приобретенный им в плаваниях с отцом в детстве, отменное искусство рулевого, физическая сила и выдержка спасали его в этих опасных предприятиях. Во время одной из поездок на остров Ихэя Хигаонна женился на местной девушке по имени Макадо. От этого брака родился сын, которого нарекли Кандзин. Позднее Кандзин, по одной версии, переселился на остров Яэяма, по другой - на остров Ихэя.

Стиль Хигаонны

Постепенно о блестящем каратистском мастерстве Хигаонны стало известно по всей Окинаве. Его стиль даже стал считаться чем-то вроде «визитной карточки» Нахи, и его стали называть «Наха-тэ» - «Боевое искусство Нахи». Самого Канрё величали не иначе как «Великий мастер боевого искусства Хигаонна». Хотя Хигаонна был невысок ростом и худощав, его тело было покрыто буграми мышц и обладало невероятной силой. Он был очень вынослив, гибок и ловок. Его ученики рассказывали, что движения Канрё были фантастически быстрыми, так что даже глаз не успевал зафиксировать их. Для стиля Хигаонны было характерно стремление к ближнему бою с акцентом на короткие удары в уязвимые точки, с широким использованием бросков, болевых и удушающих приемов. В бою каратист стиля Нахатэ стремится занять позицию несколько сбоку от противника, поскольку так легче избежать его ударов, пройти ему за спину, перейти к применению болевых и удушающих приемов. Поэтому, если каратист из Сюритэ, применяет останавливающие блоки, последователь Нахатэ, напротив, своими защитами подтягивает противника к себе. По-видимому, стиль Хигаонны был близок другой окинавской школе - Уэти-рю. Не случайно самое важное ката в стиле Нахатэ - Сантин - Канрё, как и последователи Уэти-рю, в отличие от современного Годзю-рю, исполнял с разжатыми ладонями в положении нуки-тэ без озвучивания вдохов и выдохов (полагают, что этот момент привнес в стиль Мияги Тёдзюн). При этом акцент в ударах делался не на силу, а на скорость и точность попадания в уязвимую точку. Это, кстати, характерно не только для Уэти-рю, но и для Рюэй-рю - еще одного стиля, по преданию, восходящего к наставнику Рю Рюко. Коронными приемами Канрё были молниеносные удары ногами на нижнем уровне, как полагает Фудзивара, - характерные для Люцзя-цюань удары цуньтуй. На общем фоне низких ударов Хигаонна мог преподнести противнику и неприятный сюрприз в виде удара ногой в лицо. Так, его ученики Накамото Сэйбун и Ура Сокю рассказывают, что, когда мастер обучал Мияги Тёдзюна ударам ногами, он неожиданно с ближней дистанции нанес удар ногой снизу вверх прямо ему в лицо. Тёдзюн испугался и рефлекторно уклонился от удара, а Канрё после удара опустил бьющую ногу ему на плечо, продемонстрировав завидную растяжку и разработанность тазобедренных суставов. Говорят, что ноги он использовал с той же легкостью, что и руки. Своим ученикам Хигаонна передавал такие ката, как Сантин, Сисотин, Супаринпэй, Сэйюнтин, Сэйсан, Сэпай, Курурунфа, Сайфа и Сансэйру. Как утверждает Хигаонна Морио, все эти комплексы Канрё получил от своего единственного наставника Рю Рюко. Однако, это очень и очень сомнительно. Все говорит за то, что Хигаонна собрал эти ката в процессе обучения у нескольких учителей из разных школ. Так, ката Сэйсян и Супаринпэй, а также загадочное ката «Тисё-кин» (предположительно Сисотин), практиковались на Окинаве еще до того, как Хигаонна начал заниматься каратэ. Об этом доподлинно известно из сохранившейся программы демонстрации каратэ, устроенной в марте 1867 г. по случаю приезда на Окинаву китайского посланника. Примечательно, что в этом показательном выступлении принимал участие Арагаки Сэйсё, вероятный первый учитель Хигаонны. По-видимому, именно у него Канрё научился комплексам Сэйсян и Супаринпэй и, возможно, Сисотин. Далее, если загадочный Рю Рюко действительно был мастером стиля Люцзя-цюань, то Хигаонна мог позаимствовать у него только вариант ката Сантин, поскольку 3 другие ката Кулака семьи Лю в Наха-тэ Хигаонны не представлены (хотя еще 2 из них изучаются в Рюэй-рю). Вообще, если судить только по названиям (для уточнения родства необходимо сравнивать версии), то ката Сантин Канрё мог позаимствовать из одного из фуцзяньских Стилей журавля, из Кулака дракона Лун-цюань, Кулака тигра Ху-цюань, Стиля собаки, Кулака архата Лохань-цюань или из Кулака львенка Шицзы-цюань; ката Сисотин - видимо, только из Лохань-цюань; Супаринпэй (Пэйтюрин) - из Лун-цюань, Ху-цюань или Лохань-цюань; ката Сансэйру могло прийти из одного из Стилей журавля, из Ху-цюань или из Стиля собаки; Сэйсян - из Лун-цюань, Лохань-цюань или из Шицзы-цюань; Сэпай - из Лохань-цюань. Возможное происхождение комплексов Сэйюнтин, Курурунфа и Сайфа не установлено. Считается, что Хигаонна Канрё достиг совершенства в исполнении самого базового ката каратэ - Сантин. Версия Сантин, которую он преподавал, как уже говорилось, кардинально отличалась от того Сантин, который практикуется в настоящее время в школе Годзю-рю, унаследовавшей традицию Хигаонны (справедливости ради, заметим, что, по крайней мере, некоторые ветви Годзю-рю сохраняют и версию Хигаонны, хотя и отдают предпочтение версии Мияги). В варианте Хигаонны комплекс исполнялся с разжатыми пальцами в положении нукитэ и беззвучным дыханием. Такая версия Сантин широко использовалась в различных южных школах ушу в качестве тренировочного метода (не боевого). При отработке ката Сантин Хигаонна большое внимание уделял симэ - проверке состояния мышц хлопками и нажимами. Известно также, что Хигаонна владел несколькими видами традиционного китайского оружия - мечом Синий дракон, алебардой и ножом. Обучал ли он этой технике кого-то из учеников, мы, увы, не знаем.

Легенды о мастерстве Хигаонны

Хигаонна Морио приводит в своей книге целый ряд легенд, иллюстрирующих блестящее мастерство основателя стиля Нахатэ. Основную массу их он почерпнул от Мияги Анъити, который в свою очередь слышал их от Мияги Тёдзюна. Мияги Анъити рассказывает, что, когда в веселом квартале Цудзи вспыхивала драка, портовые грузчики нередко хватались за ножи. Находившиеся поблизости люди и полицейские, сбегавшиеся на шум драки, конечно же, пытались их урезонить, растащить и задержать для расследования. Но получалось это далеко не всегда, ведь озверевшие трудяги были вооружены ножами, а рисковать своим здоровьем и жизнью никто не хотел. И вот в таких случаях на помощь звали Хигаонну. Прибежав на место драки, Канрё направлялся к противнику, вооруженному ножом, быстрыми движениями отвлекал его внимание и молниеносным ударом ноги выбивал нож из руки. Поскольку в Фучжоу он изучал технику боя оружием, он прекрасно знал все возможные действия противника, и обезоружить его не составляло для него большого труда. После нескольких таких случаев, когда на улице вспыхивала поножовщина, жители Цудзи уже больше не вызывали полицию, а обращались прямо к Хигаонне. Накамото Сэйбун, Ура Сокю и Мияги Анъити передают такую историю. Однажды еще в период обучения ушу в Фучжоу Канрё после тренировки пошел к реке смыть пот и остудиться. Вдруг он почувствовал, что со спины ему угрожает какая-то опасность. Каратист молниеносно отскочил в сторону, а нападавший, пролетев мимо, со всего маху шлепнулся в реку. Оказалось, что это товарищ по тренировкам решил проверить, так ли уж хорош прославленный окинавец, и попробовал столкнуть его в реку. Позднее Хигаонна рассказывал, что в момент атаки противника он бессознательно сдвинулся в сторону и даже сам удивился этому своему мгновенному движению. Видимо, в результате тренировок ему удалось развить что-то вроде шестого чувства. Хигаонна (в первом ряду второй справа) с учениками (во втором ряду в центре - Мияги Тёдзюн, слева от него - Кеда Дзюхацу) Накамото Сэйбун и Ура Сокю рассказывают интересный эпизод из истории обучения Мияги Тёдзюна. В заключительной части ката Сэйсян правую ногу, которой наносят удар ногой вперед, одновременно с ударом правым кулаком жестко отставляют назад. Этот фрагмент почему-то плохо давался Мияги, и тогда мастер, сказав: «Это нужно делать вот так»! - вколотил пятку правой ноги в пол с таким треском, что всем показалось, будто в полу от удара что-то сломалось. Когда на следующий день рассвело, Мияги по распоряжению наставника залез под пол, чтобы посмотреть, что там случилось, и увидел, что толстенный дубовый брус, поверх которого был настелен пол, разломился пополам. В то время Канрё было уже около 60 лет, но сила его ударов была просто невероятная.

Преподавание каратэ в Коммерческом училище

11 сентября 1904 г. с разрешения Министерства просвещения было открыто Нахаское муниципальное коммерческое училище. Оно разместилось в единственном в то время на Окинаве двухэтажном здании европейского типа, перестроенном специально под школу. С разрешения директора Хигаонна со дня открытия училища начал обучать каратэ студентов в качестве внештатного сотрудника. Занятия проходили 2 раза в неделю. Учащиеся двух первых курсов посещали их в обязательном порядке, а студенты третьего курса - по желанию. Мияги Хоэй, окончивший училище в сентябре 1914 г., вспоминает: «Два раза в неделю с 12 до 14 часов дня сэнсэй Хигаонна проводил интенсивные тренировки на втором этаже училища или во дворе. В то время в училище довольно активно занимались каратэ и кэндо». Ура Сокю, который также занимался каратэ под руководством Хигаонны в Коммерческом училище (окончил в 1916 г.), рассказывает: «Сэнсэй Канрё был чрезвычайно строг во время занятий, он был очень серьезным и производил на нас большое впечатление. Из-за того, что он был чересчур серьезным, мы его ужасно боялись. Когда он был недоволен нами, то мог залепить и пощечину. Как бы то ни было, мы очень боялись к нему подходить. В те дни, когда сэнсэй Канрё не проводил занятий, с нами занимался Сатима Рэйсю, который был ассистентом сэнсэя». По словам Ура, Сатима был сильным каратистом. Многие студенты, увлекшиеся каратэ, пополняли ряды учеников домашнего додзё Хигаонны. Например, Накамото Сэйбун, который познакомился с основами стиля Нахатэ под руководством мастера Хигаонны, около 1910 г. поступив в училище, после его окончания на протяжении еще 5 лет посещал занятия во дворе дома мастера.

Ученики Хигаонны Канрё

У Хигаонны было много учеников. Самые известные - Икемияги (Икэмиягусуку) Кики (1886-1967), Гусимияги Хохицу (1892-1966), Гусукума (Сирома) Коки (1892-1966), Сэйрикаку Титоку, Хига Сэйко (1899-1966) и некоторые другие. Лучшими учениками Хигаонны стали Кеда Дзюхацу (1887-1968, основатель школы Тоон-рю) и Мияги Тёдзюн (1888-1953, основатель Годзю-рю). Некоторое время учился у Хигаонны Канрё и Мабуни Кэнва (1890-1952, основатель Сито-рю). Почти все ученики мастера, за исключением Кеды Дзюхацу, после его смерти стали учениками Мияги Тёдзюна, что свидетельствует о признании его законным наследником мастера. Воспитав таких замечательных учеников, как Мияги и Мабуни, Хигаонна, в конце концов, сумел реализовать цель своей жизни и постройки додзё, ибо они, создав популярнейшие школы каратэ Годзю-рю и Сито-рю, донесли его идеи миллионам людей. Умер Хигаонна в 1915 г. в возрасте 63 лет. Опубликовано в журнале "Додзё", №1, 2002 г.